В исследовании подробно разбираются существующие в субъекте экономические противоречия, создающие, как указывают авторы, предпосылки негативной трансформации «эффекта колеи» (унаследованного развития или path dependence).
Отдельное внимание авторы уделяют системе управления регионом и коррупции как явлению. «Доминирование субъективных предпочтений руководства областной власти определяло приоритеты доступа к ресурсам региона по принципу «все для своих», что неизбежно отразилось на деформации региональных рынков, прежде всего труда и капитала. Это, в свою очередь, предопределило структурные изменения в экономике региона и социальной сфере», – отмечается в работе.
Эксперты также указывают на последовавшую деформацию институциональной среды, сопряженную, в том числе, с неэффективным «ручным» управлением.
«Все это затронуло структуру и деятельность органов власти, принимаемые нормативные акты, кадровые решения и сформировало ущербную практику управления регионом, привело к заметной деформации региональных экономических и управленческих институтов», – считают авторы.
Среди негативных следствий указывается монополизация наиболее доходных сфер бизнеса, неоднозначные преференции и косвенная господдержка «избранных» компаний, экономически необоснованные и затратные бюджетные проекты, непрозрачность кадровых и управленческих решений, деградация системы местного самоуправления, снижение уровня доверия к региональной власти со стороны бизнес-сообщества и населения, ограничение рыночных форматов деятельности бизнеса в угоду квазигосударственным.
«Среди последних особенно заметна роль и неэффективность унитарных, муниципальных и казенных предприятий, а также многочисленных учреждаемых региональными и муниципальными органами власти фондов, которые неоднократно подвергаются банкротству со столь же неэффективной последующей реорганизацией», – указано в опубликованной работе.
Авторы добавляют, что подобная деформация институциональной среды находит свое отражение на региональном уровне в тесно связанных проблемах неэффективности управления и коррупции.
«По предварительным подсчетам, в отношении должностных лиц региона со статусом от замминистра и главы города до губернатора и члена Совета Федерации, с 2014 по 2019 гг. было возбуждено порядка 20 антикоррупционных уголовных дел. К этому можно было добавить большое число антимонопольных расследований и судебных исков в отношении органов власти. <…> Можно сказать, что коррупция в регионе за последние 15 лет трансформировалась из «рыночной» фазы, когда услуги чиновников покупались предпринимателями в целях развития своего бизнеса, получения по заниженной цене того или иного объекта собственности, для его последующей приватизации, в «сетевую» или консенсусную», – рассказывают специалисты.
Для «сетевой» коррупции, замечают исследователи, характерно формирование в рамках неопатримониальной модели власти и управления устойчивых и влиятельных местных кланов. «Такие кланы формируются из чиновников, коммерсантов и различных обслуживающих эти группы специалистов – политических лоббистов, депутатов, «силовиков», политтехнологов, криминальных «авторитетов» и проч., между которыми нередки длительные дружеские и родственные отношения», – указывают авторы.
В конце исследования специалисты, впрочем, указывают на возможность достижения позитивной динамики в регионе за счет имеющихся у него особенностей, отмечая, однако, «неопределенность дальнейших перспектив успешного развития Челябинской области».
Фото: Алина Подповетная для «Эха Москвы» в Оренбурге
