Юрий Гиренко о том, что объединяет Гитлера, Рузвельта с Ройзманом и почему Силин обязан победить

«Правда УРФО»: Господин Гиренко, есть два главных ключевых политических вопроса в России: что делать и кто виноват? Но сейчас многие задаются иным вопросом, который все же эти два предваряет: что происходит?

Юрий Гиренко, политический аналитик: Есть на эту тему старый анекдот, когда один политолог спрашивает другого: «Ты понимаешь, что происходит?» Тот ему отвечает: «Сейчас я тебе все объясню…» Он его перебивает: «Нет, я сам все могу объяснить, ты скажи – ты понимаешь?»

Так вот, если говорить об основных тенденциях, то я бы хотел отметить одну вещь: это выход на первый план темы, связанной с мигрантами, с «понаехавшими» и с криминализацией, которая этому сопутствует, и так далее. Притом что реально остро эта проблема стоит только в Москве. Так остро, что задевает буквально каждого. В других отдаленных регионах – проблема тоже есть, но до тех пор, пока эта тема не стала муссироваться на федеральном уровне, люди не воспринимали ее так близко к сердцу. А сейчас граждане, у которых некоторое недовольство все же было по этому поводу, видят подтверждение обоснованности своего недовольства в телевизоре, и оно усиливается. Тема становится центральной.

Второй момент – сейчас проходит обкатку та система, которую отредактировали в 2011–2012 годах. Я имею в виду резкое увеличение количества партий, единый день голосования, соответственно, с избирательной кампанией летом, изменение системы выборов многих органов власти. Отдельные выборы главы и смешанные выборы на муниципальном уровне. Вот все эти инновации сейчас проходят полевые испытания. От того, как они пройдут, будет зависеть, начнется ли дальнейшее реформирование избирательной системы. Мне кажется, это все-таки случится, потому что устойчивой я бы сложившуюся конструкцию не назвал.

Ведь получилось что? После очень жесткого просева претендентов на участие в политическом процессе и после протестов – власть сделала резкий шаг назад и раскрыла все шлюзы. Получилось невероятное количество партий, большинство которых ничего из себя не представляет и никого не интересует. То есть, по сути, сторонников многопартийности «задушили в объятиях». Четырехпартийная система только усилилась. Это если говорить о тенденции в большом политическом процессе.

«Правда УРФО»: Можно ли сказать, что власть совершила ошибку, пойдя на уступки малочисленному меньшинству, не сохранив верность консервативному большинству?

Юрий Гиренко: Власть не совершила ошибку, но она заставила совершить ошибку вот эту небольшую, но очень активную часть общества. Она, с одной стороны, выбила из их рук аргумент о зажимании свобод. А с другой, поставила их перед фактом, что сторонники многопартийности никакого выигрыша с этого не получили.

Сегодня, по данным социологов, развитие многопартийности считают важным 50% респондентов, а готовы голосовать за новые партии – 2%. Теоретически среднестатистический гражданин за то, чтобы многопартийность была, а практически – ему это не интересно. А интересно небольшой горластой части, которая ничего не получила в итоге. Тут Путин продемонстрировал не дзюдо, а айкидо.

Логика правительства простая. Оно старается остаться у власти и обезоружить своего противника. А вот с логикой «болота» все сложнее. Оппозиция пытается одновременно быть политической силой и остаться разношерстным бесформенным собранием независимых индивидов.

Сейчас в Москве происходит попытка перевести всю эту бесформенность в нечто более внятное – я имею в виду кампанию Навального. Но родимые пятна все равно проявляются. Это все-таки блогерская кампания. И дело не в том, что шансов мало – шансов практически нет. А в том, что вот из этой блогерской логики шума ради шума – вырваться до сих пор не удается. Еще есть ощущение, что и особого желания нет. То есть оппозиции как политической силы в настоящее время практически нет. Есть три партии системной оппозиции, которые настолько обеззубели, что уже в качестве оппозиции не воспринимаются. Даже КПРФ.

И есть «как бы силы», которые действительно оппозиционны, но не являются политическими субъектами и не особо рвутся к этому статусу. Потому что участие в политике – это дело трудное, это дело дорогое. Требующее последовательности, а тот же протест родился из блогосферы, которую составляют преимущественно люди с коротким дыханием. Сколько держится один сюжет в центре внимания блогеров? Максимум – неделю. С тем же подходом они входят в политику. А здесь нужно долго держать пульс, для того чтобы что-то начало работать.

«Правда УРФО»: Почему протест не был поддержан никем из тех, кто обладает тренированным дыханием?

Юрий Гиренко: Потому что таков расклад. Показать, кто в лавке хозяин, Путину за 12 лет удалось. Крупный бизнес имеет влияние, но решения принимаются не в кабинетах владельцев банков и компаний. Они принимаются в Кремле. На данный момент я не вижу в крупном бизнесе какого-то артикулированного недовольства, как это было в 90-е годы.

Все-таки та позиция, в которой большой бизнес находится сейчас, его устраивает. Рычаги влияния, возможности извлекать доходы, с ними разговаривают и их слушают – все это у них есть. При этом им не надо отвечать ни за что в масштабах страны – за все отвечает Путин. Тем более, в вертикальной системе. Какой-нибудь Козицын или Дерипаска пожмет плечами, если у него народ спросит насчет каких-то проблем. Спрашивайте у Путина, у Куйвашева. У Дерипаски в руке ручка, а не держава.

Я не оцениваю экономические последствия данной ситуации, я не экономист и не хочу лезть не в свою сферу. Но для политического развития это значит, что сколько-нибудь серьезная политическая сила поддержки крупного бизнеса не получит. И даже если какой-нибудь Прохоров захочет поиграться – поиграться ему дадут. Но не больше, и скажут: Миш, ты поаккуратнее, а то один уже десять лет сидит. Продолжающаяся отсидка Ходорковского – это не результат особой путинской мстительности, это постоянное напоминание. Человек был самым богатым в России, в Европе все скупил, и ничего – сидит. И я не знаю, выйдет ли он, и если выпустят его, то могут другого посадить.

Власть говорит, что мы готовы вас выслушивать, мы готовы брать ваши деньги и давать возможности, но политику определяете не вы. В лучшем случае, вы можете нас о чем-то просить. Поначалу это вызывало довольно сильное напряжение, но потом смирились, потом попробовали, а потом все и всё поняли. Почему в 90-х бизнес стремился к максимальному влиянию? Потому что шел передел собственности. Сейчас делить нечего, и контроль над властью не дает такого эффекта. Я на сегодня не вижу значимой группы или союза групп, которые были бы заинтересованы в смене власти.

«Правда УРФО»: На сегодня постоянными участниками политического процесса стали представители силовых структур. В какой логике они действуют? Есть ли основания у утверждений некоторых оппозиционеров, что силовики готовы их поддержать?

Юрий Гиренко: Есть ведомственные группы, клановые группы, которые хотят стать сильнее или влиятельнее. Но играть в эти игры они могут только при той системе, которая есть сейчас. Последнее чего хотели бы силовики – это появление такого бардака, при котором их роль заметно уменьшится. Я думаю, они не забыли, насколько мало значили силовые ведомства в 90-е годы. Поэтому они могут кого-то там из условно своих подставлять, чтобы «товарища Ненашева на нашего товарища» заменить. Но так, чтобы ломать систему и допускать к рычагам людей ненадежных, от которых непонятно чего ожидать, – этого никто не будет делать. Они могут использовать протестные штучки, чтобы сваливать кого-то, но никак не для того, чтобы подломить всю структуру в целом.

«Правда УРФО»: Что будет с правительством Медведева в таком случае?

Юрий Гиренко: Я не припомню случая, когда человек так быстро ронял бы себя в глазах политических, экономических и прочих более-менее продвинутых слоев. Конечно, в его президентство перед ним стояла почти нерешаемая задача: ему нужно было быть настоящим президентом, при этом соблюдать преемство. Настоящий президент при живом Путине – это каторга. Это только если от него как-то дистанцируешься, а как от него дистанцируешься? И вот в этой ловушке он в итоге запутался. Начал пытаться демонстрировать свою самостоятельность на второстепенных каких-то вещах и заигрался. Теперь Путин не может взять его и убрать и тем самым расписаться в своей большой политической ошибке. С другой стороны, его довольно давно пора убирать. Видите, делаются шаги вперед-назад, Путин устраивает разбор правительства, а потом на Селигере говорит: «Нет, я должен быть строгим, но я должен быть и справедливым. Есть за что ругнуть – я поругаю, но в целом они работают нормально». Вот как они разошьют эту дилемму, я не представляю. Разве что сделать его председателем Верховного суда… Ну, может, что-то такое и сделают. Но пока еще он некоторое время будет нужен, как такой громоотвод, поскольку регулярно случаются какие-то проколы, за них же должен кто-то отвечать. Но это можно только до определенной степени. Когда слишком часто подобное происходит, то возникает вопрос: если он такой плохой, почему вы его держите?

«Правда УРФО»: Регионы и политические процессы в регионах после зимы 2011–2012 года становятся все более значимы в федеральной повестке. Екатеринбург при этом по напряженности и интенсивности политдинамики зачастую уверенно занимает второе место после Москвы и теснит Санкт-Петербург. Насколько внимательно федеральный центр следит за ситуацией в Екатеринбурге?

Юрий Гиренко: Достаточно внимательно, поскольку Екатеринбург важен и поскольку здесь специфическая политическая культура. Москву и Санкт-Петербург мы оставим в стороне: там есть столичная специфика влияния федеральных правительств. И, допустим, политическая консолидация в Москве при Лужкове – это такой был ответ на политический раздрай на федеральном уровне. В том, что касается здешних, то по своим экономическим особенностям Свердловская область с самого начала 90-х оказалась криминализированнее, чем другие такого рода регионы. И политическая культура региона стала формироваться на этой основе.

«Правда УРФО»: Из братков в депутаты?

Юрий Гиренко: Точнее, из братков в бизнесмены, из бизнесменов в депутаты. И этот фундамент сказывается по сей день. Отношения между группировками, в отличие от отношений между партиями, всегда острые. Полицентризм, сохранялись сплоченные группы, которые еще не забыли, к каким методам можно прибегнуть в случае чего. Сейчас они к ним ну почти не прибегают… Но атмосфера остается такой накаленной. Тем более что за те годы, пока работала схема «из бандитов в депутаты», каждый более-менее игрок сформировал свою какую-то медиаимперию, какую-то сеть политическую, какую-то ресурсную базу, которая никуда не денется.

В городе существует, наверно, десяток влиятельных местных интернет-ресурсов. Смысл их существования – чтобы воевать. Если они не воюют, кому они интересны? Поэтому они постоянно все эти годы работали, работают и будут продолжать работать на то, чтобы этот конфликт существовал.

Буквально все СМИ в Екатеринбурге, независимо от того, в каких они отношениях между собой, очень раздраженно писали о намеченном союзе города с областью. Если нет войны города и области, о чем мы писать-то будем? И вот этот подогрев, и не забудем о фундаменте, работает, и все это формирует такую политическую атмосферу, какая она есть. Ну и потом надо понимать, конечно, вот такая острота – это острота в сравнении со средней полосой. Если сравнивать Екатеринбург сейчас и десятилетней давности, то с одной стороны – эпические бои Росселя и Чернецкого, а с другой – мелкотравчатые попинки Силина, Буркова и Ройзмана. Но запаса еще хватит довольно надолго.

«Правда УРФО»: Екатеринбург называется третьей, в том числе, политической столицей России. Насколько интересны официальной Москве политпроцессы в столице Среднего Урала притом, что существует позиция невмешательства в дела региональных игроков?

Юрий Гиренко: С уходом Росселя и Чернецкого «вертикаль» на Среднем Урале была достроена. И центру важно, чтобы она осталась и чтобы контроль над городом не перешел к совсем не тем людям. Если бы главой Екатеринбурга, например, стал Бурков, то в Москве бы поморщились, да и все. А если главой города вдруг выбирают Ройзмана, то Москве это совсем не надо. Есть установка, что таких людей в политике быть не должно. Федералам надо, чтобы в Екатеринбурге победили те, кто остается в общей системе. Екатеринбург рассчитывает принять «ЭКСПО-2020», и за это подписывался лично Путин. А он не любит давать задний ход. Поэтому, конечно, Москва за этим всем смотрит очень внимательно и, время от времени, вмешивается непосредственно. Несколько раз уже в Москву ездили на совещание и Куйвашев, и Тунгусов. Здесь, на территории, полпредство вмешивалось. Но идет тяжело, потому что есть разветвленный медиарынок.

«Правда УРФО»: В Екатеринбурге основной медиашум создает лидер фонда «Город без наркотиков» Евгений Ройзман. Насколько этот шум имеет политические перспективы?

Юрий Гиренко: Относительно выборов главы есть важный момент: почти все претенденты (пожалуй, кроме Силина) хотят реального политического успеха, но не победить. Потому что политическое честолюбие – это важно, но никто не хочет грузить на себя такую махину, как Екатеринбург.

Все понимают, что глава (не мэр – у главы города власти нет), скорее всего, будет козлом отпущения. А если он не получит нужное большинство в городской думе, тогда просто может на работу ходить – больше у него возможностей никаких не будет. Ну, и все, конечно, видят судьбу Урлашова, а Бурков и Ройзман отлично понимают, что при желании их есть, на чем прижать. У уральских политических лидеров, развернувшихся в 90-х годах, обязательно какие-то «скелеты в шкафу» хранятся. И выбрать человека и тут же посадить, как мы видим, можно. По сути, единственный человек, у которого намерения однозначные – это Силин. Он должен победить. При относительно невысоком рейтинге у него хорошее электебилити – ожидания людей, когда их спрашивают: «а как вы думаете, кто победит?» Большинство отвечает, что победит Силин.

У Ройзмана есть несколько фишек, которые он использует постоянно: Ройзман – борец с наркоманами, Ройзман – спаситель Невьянской иконы, Ройзман – народный герой, гонимый властями, Ройзман – поэт. Все это не очень соответствует тому, чего люди ждут от градоначальника. Ничего сверх этого у него нет и, наверное, уже не появится. Возможные изменения, например, выступление Евгения в качестве серьезного политика, который начинает говорить о городском хозяйстве, малореальны. Он не может об этом говорить, потому что он очень глубоко в своем образе, и это пойдет ему во вред, так как начнется разрушение этого образа. Есть две разные вещи. К Ройзману люди хорошо относятся. Но хорошо относятся и готовы голосовать – это не одно и то же. Как к возможному градоначальнику, по меньшей мере, половина симпатизантов относится скептически. Что он понимает в вопросах коммунального хозяйства?..

«Правда УРФО»: Одним словом, фундамент Ройзмана – это популизм? То, что использовали еще функционеры НСДАП в 30-е годы прошлого века?

Юрий Гиренко: Разумеется, это популистская риторика. И Ройзман популист. Но это не означает сходство идеологий. Ройзману вообще с его пятым пунктом (национальность) вряд ли может быть близка эта идеология.

Что важно: популизм работает в условиях общего кризиса. Тогда голосуют хоть за Гитлера, хоть за Сталина. В спокойной обстановке за популистов голосуют далеко не все. Для того чтобы Ройзману завести екатеринбургского избирателя, нужен комплекс критических обстоятельств. А екатеринбургский избиратель критический, но спокойный. Зимой 2011–2012 года его удалось завести, потому что партия власти выступила плохо везде, особенно на Урале. Плюс появилась сила, которая смогла это использовать – я говорю о «Справедливой России», конечно. Они смогли прыгнуть выше головы. Но это не их избиратель. Сейчас эти избиратели, в основном, освободились. «Справедливая Россия» за последнее время крупно ляпнулась на федеральном уровне. Как этот избиратель «растечется» между Бурковым, Ройзманом и Силиным – трудно сказать. Не дать этому избирателю вернуться к «Единой России» могла бы «Гражданская платформа», если бы проводилась целенаправленная кампания, связывающая Ройзмана и ГП. До сих пор она не началась, а сейчас времени маловато. С учетом того, что не просто один месяц остался, а этот месяц – август. Поэтому тот избиратель, у которого этой связки в голове нет, знать не знает, что это за «Гражданская платформа».

Сходство Ройзмана с риторикой НСДАП – только в стилистике. Призыв к борьбе с плохой властью. С точки зрения популиста власть должна выглядеть плохой. Они все жулики и воры, и он их поганой метлой. А что дальше – уже другой вопрос. Акцентируется внимание не на том, что ты будешь делать, а ищешь болевую точку и говоришь, что «они» виноваты. Твоя задача – их прогнать и на этом остановиться.

Это может быть вполне честной позицией, но сама по себе честность бывает разной. Президент США Франклин Делано Рузвельт вытащил Америку из кризиса, великий человек. Так вот, он не выполнил ни одного пункта своей предвыборной программы. По ряду вопросов он делал прямо противоположное. В это же время, канцлером Германии стал Адольф Гитлер, который досконально, пункт за пунктом выполнил всю свою предвыборную программу, что закончилось в 1945 году. Это бывает, если популист действительно начинает воплощать свои намерения в жизнь.